Источник изображения：https://chicagoreader.com/news/feature-news-politics/russia-ukraine-invasion-diaspora/

В подвале секретного места в Киеве Ксения Кальмус, 36 лет, обучила сотни волонтеров делать дроны.

Служа штаб-квартирой для её мастерской KLYN Drones, единственная комната скромна, но вдоль стен стоят стеки дронов на различных стадиях сборки, их многоцветные части сверкают, как насекомые.

Украинский флаг обwrapped вокруг опоры в мастерской, которая служит наполовину как уютное место, наполовину как производственный хаб.

Три года назад Кальмус, по профессии флорист, восстанавливала разбитые крыши на передовых линиях во время полномасштабного вторжения России в Украину.

Она была одним из первых партнеров с Украинской цепью доверия, волонтерской сети, управляемой из квартиры Даниила Черкасского в Эванстоне с 2022 года.

Эта сеть направила более 10 миллионов долларов от украинской диаспоры в Чикаго в сообщества, находящиеся под огнем в Украине.

Искусство её восстановительных работ заслужило признание Королевской академии искусств в 2024 году и Венецианской биеннале в 2025 году.

Но когда российские бомбы разрушили её проекты реконструкции во второй раз в мае 2024 года, Кальмус оставила гуманитарную помощь с Украинской цепью доверия, чтобы сосредоточиться на производстве оружия, в частности, дронов с возможностью просмотра от первого лица.

Сегодня её обращение к донаторам откровенно: ‘Дрон за 340 долларов, отключающий российский танк за 1,2 миллиона долларов — это 3600 раз больше пользы за деньги.’

Слева направо: Ксения Кальмус, 36 лет, сидит перед стеками дронов с возможностью просмотра от первого лица в штаб-квартире своей организации, KLYN Drones; крупный план одного из сотен дронов, которые волонтеры KLYN Drones собрали под руководством Кальмус.

Кредит: Уэнди Вэй для Borderless Magazine

Переход Кальмус к приоритизации военных действий над гражданской помощью отражает более широкий вопрос, которому сталкиваются волонтеры в Чикаго и Украине, поскольку война с Россией длится уже четвертый год: достаточно ли спасать и восстанавливать, когда разрушение никогда не останавливается?

Корреспондент Borderless Magazine в Киеве поговорил с волонтерами Украинской цепи доверия по всей Украине и Чикаго, чтобы исследовать, как волонтерская работа во время затяжного конфликта изменила их подход к сопротивлению на передовой и за ее пределами.

Онлайн-связь

Когда российские войска достигли границ Киева в конце февраля 2022 года, Наталья Мицута мчалась по разрушенным улицам в своём белом хэтчбеке Kia, доставляя медикаменты пожилым жителям, застрявшим в своих квартирах.

Между поставками она просматривала чаты в Telegram и ленты Facebook, отвечая на запросы незнакомцев о рецептах или еде и покупая их на свои собственные деньги.

Примерно в пяти тысячах милях в Эванстоне Черкасский, 42 года, также прижимался к своему телефону, поглощая каждую информацию о вторжении России.

Родившись в Киеве, но прожив в Чикаго последние два десятилетия, Черкасский традиционно предан Украине.

Поэтому, когда его друзья в Киеве искали детскую смесь для своих недоношенных близнецов, украинский американский технический исполнительный директор и перформанс-артист разместил это во всех возможных интернет-ресурсах.

‘Нужен кто-то в Киеве, кто мог бы найти смесь для недоношенных детей, которые исчерпали жизненные силы,’ написал он на Facebook 28 февраля 2022 года.

Три часа спустя, она появилась в ленте Мицуты.

‘Напиши мне. Я сделаю это,’ ответила она.

Голосовые сообщения Мицуты начали поступать немедленно: одно о аптеке, которая чудесным образом осталась открытой, другое – касающееся конкретных маршрутов и мостов, закрылся из-за воинского комендантского часа.

Через её телефон Черкасский оказался в реальности Киева под осадой.

В конечном итоге он получил детскую смесь через другие каналы, но Мицута оставила глубокое впечатление.

Вот она, незнакомка, которая прыгнула в свою машину и проехала через активные боевые действия, чтобы помочь людям, которых она никогда не встречала, основываясь на посте в Facebook.

Это казалось ему доказательством того, что поддержка гражданам от граждан происходит органически через социальные медиа платформы во время войны.

Так Черкасский образовал первую связь Украинской цепи доверия.

В течение месяца то, что началось как единственный пост на Facebook о детской смеси, совпадал с одним готовым волонтером, официально стало Украинской цепью доверия, зарегистрированной 501(c)(3) в Чикаго, которая финансирует сеть в Украине.

Вместе две команды работают над тем, чтобы превратить инстинкт людей помогать другим в устойчивые программы по восстановлению в сообществах, затронутых войной.

Уникальный гуманитарный контекст

После продажи своей компании в области технологий недвижимости за несколько месяцев до вторжения, Черкасский имел время, капитал и навыки, чтобы поддерживать гуманитарную логистику.

Его деловая голова начала замечать явные недостатки в гуманитарных усилиях.

Так много людей индивидуально пытаются решить одни и те же проблемы — доставка еды, экстренные эвакуации и доступ к медикаментам — но усилия дублируются, и те, у кого более сильные социальные сети, получают больше помощи, тогда как другие остаются незамеченными.

Но, в отличие от других войн или гуманитарных катастроф, банки оставались открытыми, интернет работал, а товары передавались относительно свободно.

Доноры также проявляли щедрость в ранние дни цепи доверия.

В течение первых нескольких месяцев организация собирала в среднем около 11,000 долларов в день, а в пик достигала около 100,000 долларов в неделю, сообщил Черкасский.

На прошлой неделе после подключения Черкасский перевел 1,000 долларов прямо Мицуте.

Она использовала их для координации эвакуации 50 пожилых жителей, доставки припасов и выпечки тысяч булочек хлеба в местной школе.

С тех пор сеть поддержки расширилась.

‘Каждый, с кем я говорил, давал мне контакт,’ сказал Черкасский.

‘Я просто, как бы, говорил: ‘Привет, я Даниил из Чикаго. Я слышал, что вы что-то делаете. Я хочу вам отправить деньги.’

Черкасский познакомился с Кальмус, которая уже распределяла еду и медикаменты в Киевской и Черниговской областях.

Эта быстрая “запрос-ответ” мобилизация стала шаблоном для сети доверия.

Команда в США собрала средства через свою сеть белых воротничков и доноров с высоким доходом.

У украинских партнеров, таких как Кальмус и Мицута, деньги работали на землю.

С 2022 года команда, базирующаяся в США, направила более 10 миллионов долларов, 100% всех собранных средств, непосредственно 17 гражданским волонтерским группам по всей Украине.

Эти группы предоставили экстренные услуги, поставки и выполнили восстановительные мероприятия для более чем миллиона украинцев на протяжении войны, сказал Черкасский.

На протяжении всего этого Черкасский заявляет, что команда в США не принимала ни цента за свое время.

“Мы делаем это только потому, что мы хотим это делать.”

“У них есть сердце за эту землю.”

В Украине все работает иначе для команд на месте.

Полномасштабное вторжение России в 2022 году разрушило экономику страны, сократив государственный ВВП на 30%.

Примерно 4,8 миллиона рабочих мест было потеряно, и один из трех украинцев остался безработным.

Для многих неоплачиваемая работа является непосильным бременем — в отличие от некоторых международных команд, местные гуманитарные работники часто зависят от этих ролей для своего существования.

С момента полномасштабного вторжения в 2022 году гуманитарные организации proliferировали в Украине — от крупных агентств ООН до самобытных волонтерских сетей, таких как “Цепь доверия”.

Партнерство с украинскими командами сохранились благодаря бережной модели работы Черкасского, взаимному доверию и обязательствам, выстраиваемым на протяжении многих лет.

“Эти парни всегда на местах. Они знают, что происходит,” сказал Павло Билан, 51 год, волонтер-руководитель одной из партнерских организаций Trust Chain, Step with Hope.

Группа расположена в Днепре, юго-восточном украинском городе, находящемся в 30 милях от линии фронта.

Как гуманитарный, так и производственный хаб, Днепр является частой мишенью для российских воздушных атак.

Из своего офиса Билан указывает на место, куда недавно попала ракета, разрушившая забор рядом.

В Днепре стеклянные окна детского сада Step of Hope обклеены противошоковыми полосами, чтобы предотвратить разрушение стекол в случае потенциальных ударов.

Кредит: Уэнди Вэй для Borderless Magazine

“Каждый раз, когда у нас были ракетные удары в Днепре, тут же, [Цепь доверия] звонила, что происходит? Какую поддержку вам нужно?” — сказал Билан.

Step with Hope и все партнерские организации Trust Chain тратят каждую доллар на эвакуацию или проект, отчитываясь о своих расходах через квитанции и журналы расходов.

Билан сказал, что эти журналы поддерживают отношения ответственными и здоровыми.

Культурная знакомость руководства диаспоры также имеет ключевое значение для их успеха.

“Они понимают не только язык, они понимают, как думают люди и как действуют, что делает их грустными, а что делает их счастливыми и что заставляет их работать,” сказал Билан.

Одним из частых болевых моментов, испытываемых с иностранными работниками помощи для Билана и других местных команд, является несоответствие реальных и воспринимаемых потребностей на местах.

Когда российские войска уничтожили Каховскую ГЭС и затопили Херсон в июне 2023 года, группы помощи и медиа-экипажи заполнили город в течение нескольких часов, вспоминает Билан.

Но они не остались надолго.

“Они хотят создать видимость того, что [они] помогают, и они уезжают. Смотрите, у нас было сотни таких посетителей,” говорит Билан.

“После третьего дня большинство уже не было.”

Тем не менее, большая часть тяжелой работы происходила после того, как камеры уехали.

Цепь доверия финансировала команду Step with Hope, которая оставалась на несколько месяцев рутинной очистки.

Волонтеры откачивали подвалы, раскладывали промышленные сушилки, справлялись с нашествием крыс и обрабатывали дома от плесени.

“У них есть сердце за эту землю,” сказал Билан.

Ограничения взаимной помощи

Национальные законы четко определяют, что могут и не могут делать некоммерческие организации, с руководящими принципами, которым волонтеры должны следовать.

Например, некоммерческие организации США не могут финансировать иностранные военные силы или дарить материалы, которые могут быть перепрофилированы для военных нужд.

Организации ООН должны оставаться нейтральными — никакие флаги стран не могут появляться в их рекламных материалах.

Несмотря на соблюдение всех юридических мер предосторожности, гуманитарные работники все равно становятся мишенью.

Российские силы с февраля 2022 года убили работников помощи в том, что расследования Amnesty International предполагают, что это было целенаправленное нападение.

Эвакуации, которые такие группы, как Цепь доверия, проводят из приграничных деревень, становятся все более опасными с каждым месяцем, так как российские дроны преследуют гражданские автомобили по маршрутам эвакуации.

По всей Украине почти каждый знает, как минимум, одного друга или члена семьи, убитого в результате российских атак.

“Они целятся прямо в нас. Они обращают внимание на нас,” сказал Дмитрий Мышенин, основатель “Ангелов спасения.”

Осенью 2024 года, Мицута потеряла одного из членов своей команды. Российский дрон убил 27-летнего человека, когда он распределял дрова в Николаевской области.

“У него не было [жилета], потому что они думали, что поблизости нет россиян,” рассказала Мицута.

Законодательство США запрещает некоммерческим организациям жертвовать людям, находящимся в боевых действиях, хотя не существует явного закона, запрещающего личные пожертвования для иностранных военных.

Как 501(c)(3), Украинская цепь доверия поддерживает строгие границы в отношении финансирования военной деятельности.

Но даже эта осторожная дистанция создает трения, поскольку украинцы, кажется, более заинтересованы в военных действиях.

Стены Киева покрыты плакатами, рекламирующими сбор средств для военной помощи, таких как вечеринки для спонсирования конкретных армейских бригад, скидки для солдат и специальные линий одежды, часть доходов от которых направляется на военные нужды.

В интернете ссылки на прямые депозиты солдат proliferировали, с фотографиями конкретных транспортных средств или дроновых систем, требующих ремонта.

Хотя иностранные государства и доноры выделили миллионы на гуманитарную помощь в Украине, местные усилия по сбору средств частично сдвинулись в поддержку армии.

Согласно информации “Ангелов спасения,” которые работали с бюджетом более 19 миллионов долларов в 2024 году, внутренние пожертвования для их гуманитарной организации составили всего 20,000 долларов за три года с момента полномасштабного вторжения.

Когда здания снова бомбят

Когда вторжение началось, Кальмус разрывала своё время между гуманитарными миссиями и военной поддержкой, включая закупку и передачу поставок, медицинских наборов и оборудования для дронов передовым подразделениям.

Но когда российские войска снова пересекли границу в мае 2024 года и разбомбили деревни в Харьковской области, что-то сломалось внутри неё.

“Я злилась, и они сломали моё сердце.

С тем, что я восстанавливала, я давала свои эмоции.

Я любила этих людей. Любовь — любила местных. Мы стали друзьями,” сказала она.

После этого она не видела причины сосредотачиваться на восстановлении или гуманитарных миссиях вообще.

“Потому что это не решает проблему. Дроны решают проблему. Я должна была найти проект, который не будет разрушен [российским правительством],” объяснила она.

На протяжении лета 2024 года она обучалась в школе дронов, прежде чем запустить KLYN Drones в августе.

Её новое предприятие — это то, что она называет “закрытием цикла.”

Когда это возможно, она ищет военные подразделения, развернутые в тех же деревнях, которые она помогала восстановить с “Цепью доверия,” и снабжает их дронами.

“Они поражают цели противника в России, и таким образом предотвращают обстрелы наших деревень, которые мы восстанавливали,” сказала Кальмус.

Её операция напоминает работу маленькой фабрики.

Кальмус набрала около трех десятков волонтеров, которые трудятся в сменах по пять-семь человек, собирая каркасы, прикрепляя моторы и применяя изоляцию.

Она сказала, что они так хорошо справились со своей работой, что теперь могут собрать 100 каркас дронов за четыре часа.

В то время как другие волонтерские организации сообщали о выгорании, у Кальмус нет недостатка в готовых руках помочь собрать дроны.

КЛYN Drones также предоставляет своим донорам обновления о том, куда уходят их деньги, так же, как и поддержка “Цепи доверия,” хотя содержание является совершенно другим.

Тысячи мелких доноров следят за регулярными сообщениями Кальмус о первом лицом кадров дронов, летящих над зданиями или танками перед тем, как детонировать взрыв, в паре с скриншотами переводов денег, которые сделали каждое попадание возможным.

С февраля по апрель 2025 года Кальмус смогла собрать около 75,000 долларов от иностранных индивидуальных доноров, в основном из Великобритании и Германии, когда СМИ всколыхнула интервью с президентом Дональдом Трампом и украинским президентом Владимиром Зеленским.

Тем временем, наблюдая за тем, как его бывший партнер сдался в гуманитарной работе и переключился на военные операции, Черкасский чувствовал боль.

“Это глубоко задело меня,” признался он.

“[Но] я понимаю это, уважаю это, полностью поддерживаю тебя, но для меня это трагедия. . . . Это заставляет чувствовать, что то, что мы делаем, неуместно.”

Он все еще продвигает работу Кальмус в своих социальных сетях.

Социальные сети “Цепи доверия” регулярно делятся обновлениями о военных операциях Кальмус, даже несмотря на то, что организация не может законно поддерживать их финансово.

Переопределяя сопротивление

Три года войны коренным образом изменили характер волонтерской работы в Украине.

Первоначальный всплеск иностранных пожертвований замедлился.

То, что когда-то казалось срочным для американцев, теперь борется за привлечение их внимания, поскольку обман администрации Трампа о военной поддержке Украины уходит в тень на фоне других кризисов.

Простые операции спасения 2022 года — перевезти кого-то на поезд, предоставить основную помощь и добраться до безопасности самостоятельно — были заменены на ситуации, не имеющие ответа.

В начале июня 2022 года Даниил Черкасский и Ксения Кальмус стоят перед обожженной колонной российских танков около Бородянки, пригорода Киева, где Кальмус обеспечивала гуманитарную помощь.

1 марта 2022 года российские войска разбомбили город, разрушив большую часть его зданий и убив более 40 гражданских лиц.

Кредит: Ксения Кальмус

“Это совершенно другой контекст, куда более жесткий, гораздо более трагичный — просто гораздо более сложная история,” сказал Черкасский.

Репетитивный характер сбора средств изнурил его и даже самых преданных волонтеров.

“После трех лет, когда каждую неделю вы получаете 2000 долларов за это, невозможно почувствовать, что эти 2000 долларов по-прежнему что-то особенное, вы знаете, но для этого примерно требуется одно и то же усилие, чтобы собрать эти деньги,” сказал он.

Проблема была как физической, так и эмоциональной.

Мицута начала курить, пока долго ехала к передовым линиям.

Дни, проводимые в бронежилете и каске, повредили её спину.

Некоторые волонтеры ушли совсем.

“Многие выгорели, многие, конечно, продвигались дальше, устали и так далее,” сказал Билан из Step for Hope.

Те, кто остались, научились адаптировать свои методы и отношения в сообществе к работе.

Мицута нашла способы вернуть некоторые части своей личной жизни.

“Прошло три года, и они не вернутся. Я позволяю себе наслаждаться жизнью, когда могу,” сказала она, показывая свою искусно уложенную платиновую блондинку и гелевый маникюр.

“Я покупаю новую одежду. Я хожу в караоке с друзьями.”

Кальмус, не будучи естественным политиком, говорит, что её опыт становления публичной фигурой для KLYN Drones сделал её более уверенной — и более циничной.

“Ранее я смотрела на жизнь лишь в темных или ярких цветах. Теперь я вижу серый,” добавила она.

У украинских военных персонала есть усталость, и отпусков нет.

“Но они говорят, что мы ‘за нашу землю. Мы будем бороться до конца, но нам нужна поддержка.'”

В Чикаго сине-желтые украинские флаги все еще развеваются с многоквартирных зданий.

Черкасский продолжает играть традиционные украинские народные песни в барах.

В начале войны он не спал по ночам неделями и был готов оформить вторную ипотеку на свой дом, чтобы продолжать работу.

Теперь он более честно разговаривает о своих ограничениях.

Он все еще рассылает ежемесячные письма и принимает все запланированные звонки с командой из Украины.

Тем не менее, он более скептически относится к помощи, ожидающим от волонтеров поддерживать неограниченные уровень участия в кризисе.

Черкасский прагматично охарактеризовывает свою работу как “как парус.”

“Он установлен. Пока есть ветер, он продолжает двигаться. Но если ветер затихнет, он остановится.”

В своём роде, партнеры Trust Chain в Украине остаются преданными усилиям, которые начались более трех лет назад.

Как объяснила Мицута, когда всё началось в феврале 2022 года: ‘Я была здесь. У меня была машина. У меня были деньги. Я могу действовать.’

Сегодня волонтеры снова сталкиваются с тем же основным выбором — они здесь, у них есть ресурсы, они могут действовать.

Единственный вопрос: как?